Какие криптовалютные решения принял генеральный директор Fidelity за десять лет?

Редакция: Bibi News

Это интервью было записано на недавнем саммите основателей A16Z. Его вел CEO A16Z Crypto Энтони Албанезе, а собеседником выступила председатель совета директоров и CEO Fidelity Investments Эбигейл Джонсон. Разговор был посвящен биткоину и раннему майнингу, крипто-кастоди, стейблкоинам, инновационным инвестиционным моделям, а также ключевым вопросам «строить самим или покупать».

В нынешний момент, который называют «годом институционального принятия», эта беседа особенно показательна — она демонстрирует, как традиционные финансы по-новому выстраивают и принимают криптоактивы.

Энтони: Доброе утро всем. Я очень рад сегодня пригласить CEO Fidelity Investments — госпожу Эбигейл Джонсон. Эбби, добро пожаловать.

Эбби: Спасибо всем. Я слышала, что многие ждали этот разговор, рада, что мы наконец-то встретились.

Энтони: Давайте сразу к делу. Как вы знаете, я из традиционных финансов. До прихода в A16Z я работал на Нью-Йоркской фондовой бирже. Я отлично понимаю, как сложно было вовлечь крупную финансовую организацию в криптоиндустрию. Но вы сделали этот шаг с Fidelity десять лет назад.

Почему вы тогда решились на это? Как это получилось?

Эбби: На самом деле всё началось с «любопытства» и «обучения». В Fidelity всегда ценили культуру обучения, и когда мы впервые услышали о биткоине, как и у многих, у нас был только один вопрос: что это вообще такое? Как это работает? Это реально?

В 2012–2013 годах мало кто мог ответить на эти вопросы. Поэтому я и группа коллег начали регулярно обсуждать и изучать тему. В итоге мы поняли: здесь действительно происходит что-то настоящее и важное.

Мы начали мозговой штурм на тему того, как биткоин может повлиять на бизнес, даже составили список из 52 возможных сценариев применения. Позже мы распределили проекты между разными командами компании для проверки, и в итоге только одно направление действительно сработало — но оно оказалось ключевым.

Кто-то предложил: биткоин создал много нового богатства, а у этих людей появилась потребность использовать криптоактивы для благотворительности. У Fidelity есть собственный благотворительный фонд, и мы стали одной из первых организаций, которые согласились принимать пожертвования в биткоине. Тогда ни одна крупная компания не хотела делать это. Благодаря этому мы завоевали доверие в ранней криптоэкосистеме и стали более узнаваемыми.

Параллельно я настаивала, что если уж входить в эту сферу, нужно начинать с базиса — например, с майнинга. Мы провели анализ, и майнинг выглядел как неплохой бизнес. Как показала практика, если вы начали майнить в 2013-м, доходы действительно были очень впечатляющими (смеется). Предложение потратить 200 тысяч долларов на покупку ранних Antminer тогда пытались отклонить, но в итоге это стало одним из самых прибыльных наших проектов.

Вот так все началось.

Энтони: Как дальше развивались события? Когда вы начали предоставлять клиентам услуги по торговле?

Эбби: Мы продолжили изучать эти сценарии, хотя большинство из них не реализовались, но они подталкивали нас к новым знаниям и экспериментам.

Первым клиентским направлением, которое действительно заработало, стало — кастодиальное хранение (custody).

Честно говоря, это меня удивило. Кастоди — одна из самых древних услуг традиционных финансов, и она, казалось бы, противоречит «духу крипты». Однако спрос на кастодиальные сервисы со стороны консультантов и клиентов был огромным. Многие ранние держатели крипты хотели спланировать будущее: что будет с их активами, если с ними что-то случится? Для этого нужен был надежный кастодиальный институт.

Так мы вошли в этот бизнес. Как организация, уделяющая огромное внимание безопасности, мы построили очень строгую систему кибербезопасности и физической защиты, что еще больше укрепило наш авторитет в криптосфере.

С развитием этих базовых компетенций криптонаправление теперь распределено по разным департаментам Fidelity: кастодиальный бизнес существует наряду с традиционным брокерским, управление цифровыми активами продвигает крипто ETP, инкубационные и лабораторные команды исследуют новые криптотехнологии, инновационные проекты разбросаны по всей компании. Такая распределенная инновация позволяет Fidelity оставаться лидером.

Энтони: Вы упомянули «Genius Act» («Закон о гениях») — это важный прорыв в криптополитике этого года. Мы много лет боролись за ясность регулирования, и вот, наконец, сдвиг. Как вы считаете, как это повлияет на Fidelity и ваших клиентов?

Эбби: В предыдущей регуляторной среде криптоиндустрия на заре почти не получала внимания. Многие просто воспринимали ее как какую-то странную, нелепую новую технологию. В Вашингтоне на тебя часто смотрели с выражением «о чем ты вообще говоришь», либо не понимали, либо не любили, а чаще — просто не были в курсе.

По мере того как голос крипто становился громче, а понимание не росло, это «непонимание» только усиливало отторжение. Когда масштаб рынка вырос, начались различные «отрицательные иммунные реакции». Некоторые давно устаревшие регуляторные правила стали применять к крипте. Хотя эти нормы совершенно не подходили и не работали, это создало крайне неблагоприятную атмосферу.

Для таких зрелых компаний, как мы, у которых есть ключевой бизнес и долгосрочные обязательства перед клиентами, это было особенно сложно. Тем не менее, мы постоянно получали запросы: «Когда Fidelity начнет работать с криптовалютами? Я бы хотел поучаствовать, но все мои активы у вас. Хочу через Fidelity, а не открывать счет в другом месте».

Мы даже подсчитывали, сколько клиентов обращались к нам по поводу криптоуслуг. Еще удивительнее было то, что внутри компании многие коллеги сами говорили: «Я хочу быть частью этого». Такая инициатива очень вдохновляла.

Мы собрали небольшую внутреннюю команду — полностью из добровольцев, готовых вникать во все тогдашние биткоин-дискуссии. Потом начали строить базовые возможности, поддерживая текущий бизнес и наблюдая за изменением регуляторного климата. Но регулирование не улучшалось, а иногда даже становилось более строгим и враждебным.

Вот почему сейчас, когда политика становится более понятной и мы можем «наверстать упущенное», это особенно радует.

Энтони: Мне очень понравился ваш свежий аналитический отчет по стейблкоинам. После принятия Genius Act обсуждение стейблкоинов стало как никогда жарким. Где вы видите реальные перспективы стейблкоинов? Почему сейчас все о них говорят?

Эбби: Первое впечатление от стейблкоинов у меня появилось несколько лет назад, точной даты не помню. Тогда мне казалось, что стейблкоины — это почти противоположность кастодиальному бизнесу; я даже сомневалась, насколько это разумно.

Но когда я поняла, что у Fidelity есть природное преимущество в сфере «мостов между активами», я действительно заинтересовалась этим направлением. Это меня очень вдохновляет. Если еще больше умных людей присоединится к нам в этой сфере — будет прекрасно.

Мы долго боролись внутри компании за право стейблкоина выплачивать проценты, активно отстаивали эту идею. Это вызвало бурные дебаты, потому что оспаривало наш давний бизнес-подход. Мы всегда работали на благо инвесторов — либо рост капитала, либо процентный доход. Если мы берем деньги клиентов, но не даем дохода, это противоречит ценностям Fidelity.

Поэтому мы до последнего настаивали на возможности процентов. Но откровенно говоря, если бы мы настаивали дальше, проект мог бы застопориться. Мне пришлось вмешаться в обсуждение — я была разочарована, но понимала, что компромисс необходим.

Главное — дело сдвинулось. Мы начали думать: «Есть ли альтернатива?» Ведь на этом останавливаться не хотелось.

В итоге мы нашли решение — запустили токенизированный фонд денежного рынка на блокчейне, доходность которого совпадает с нашим традиционным фондом денежного рынка (а он стабильно в числе лучших на рынке). Эта схема с самого начала заточена под стейблкоин-экосистему.

Концепция проста: сначала деньги лежат в токенизированном фонде и приносят лидирующий доход, а когда нужно — одним кликом переводятся в стейблкоин. Это отличное сочетание.

Пусть всё получилось не совсем так, как я мечтала с самого начала, но такая эволюция очень радует.

Энтони: В банковской системе крипта всегда была спорной зоной. Мне нравится, как вы правильно это понимаете. Вчера мы выпустили очередной «Отчет о состоянии крипторынка» — он выходит ежегодно. Один из выводов этого года: 2025 станет годом настоящего институционального внедрения криптоактивов.

За последний год мы встречались с множеством крупных организаций, включая Fidelity — ваша команда тоже была. Все чаще звучит один вопрос: многие хотят войти в крипту, но терзаются выбором — строить самим или покупать готовое? То есть, разрабатывать технологии самим или приобретать/интегрировать внешние решения?

Эбби: Внутри компании мы часто это обсуждаем. Иногда это «строить самим или покупать», иногда — «покупать или партнериться». В отличие от других крупных финансовых компаний, мы склоняемся к собственным разработкам, но ни одна компания не может сделать всё сама.

Главное — определить, какие компетенции являются стратегически важными и отличают тебя от других, и сделать так, чтобы ты мог долгосрочно ими управлять.

Вот что действительно формирует устойчивое лидерство.

Энтони: Здесь много предпринимателей, которые хотят сотрудничать с Fidelity. Какой бы вы дали им совет?

Эбби: Кстати, несколько наших коллег тоже здесь сегодня.

Во-первых, мы всегда рады выслушать ваши идеи и приглашаем в гости в Fidelity. В компании есть очень активный клуб любителей технологий (BITS Club) — 4500 участников. Мы проводим много мероприятий для обмена опытом, в клубе как сотрудники криптоиндустрии, так и любые желающие внутри Fidelity.

Регулярно проходят форумы топ-менеджмента с приглашением партнеров для обсуждения новых трендов, а внутри отдельных бизнес-направлений — технические и продуктовые встречи.

Ответ зависит от ситуации, но мы действительно сотрудничаем со многими командами. Суть крипты — в открытом сотрудничестве, каждый вносит свой вклад, и всё соединяется.

Мы хотим сохранить такой открытый диалог. В Fidelity нет жестких правил по партнерству, мы очень гибкие в этом плане.

Энтони: За почти десять лет руководства компанией, что самое главное вы узнали о лидерстве?

Эбби: Я многое поняла за это время. Прежде всего — сохранять любопытство и не прекращать учиться. Без постоянного обучения я не могла бы оставаться на своем месте.

Управление организацией и построение культуры — это бесконечный процесс. Одно из главных нововведений — внутренняя «обязательная ротация»; сотрудники периодически меняют позиции, нельзя надолго застрять на одном месте.

Это очень ценно. Это дает многомерный взгляд, не даёт зацикливаться на одностороннем мышлении.

Кроме того, мы много работаем над тем, чтобы создать культуру: приносить «плохие новости» как можно раньше. Я часто говорю: «Не рассказывайте мне только хорошие новости, тогда мне нечего будет делать». На практике это требует усилий.

Энтони: Сейчас, оглядываясь назад, есть ли что-то, что вы хотели бы знать в самом начале?

Эбби: Очень много всего. Но самое важное — доверять своей интуиции. У каждого внутри есть голос, который привел вас сюда. Нужно учиться его слышать и следовать ему.

Теперь перейдем к вопросам из зала. У нас много активных слушателей, пожалуйста, задавайте вопросы кратко, чтобы дать шанс большему количеству людей.

Сессия вопросов и ответов

Зритель: Здравствуйте, я Эбби Бэнкс, бывший сотрудник IDEO. В 2015 году вы основали IDEO Crypto Lab, а Fidelity тогда же открыла свою команду. Спасибо вам за вклад в развитие индустрии за эти десять лет.

Вчера обсуждали: как «механизм Genius» стимулирует внедрение стейблкоинов и институциональное принятие, а на подходе еще и закон о рыночной структуре. Если он будет принят в этом или следующем году — что изменится? Какой у вас взгляд на будущее?

Эбби: Мы внимательно следим за этим законопроектом. Если честно, каждый апдейт — почти полностью новая версия. Я даже говорю команде: «Может, не надо так часто меня информировать, расскажете, когда всё устаканится».

Конечно, хочется обсуждать детали до официального подписания. Но нам еще нужно достичь консенсуса по ряду вопросов. Сейчас я скорее «жду», но у нас есть специалисты, которые очень плотно работают с этим. Если еще не начали контакты — они будут рады начать.

Зритель: Спасибо за всё, что вы делаете. В крипто-сообществе бытует мнение: вся финансовая система со временем будет перестроена на новых фундаментальных технологиях. В традиционных финансах раньше говорили: «этого не случится». Есть и промежуточная позиция: традиционные финансы будут интегрировать эти технологии. Какая из этих моделей, по-вашему, станет реальностью?

Эбби: Вариант «этого не случится» теперь можно точно исключить — это уже происходит. Десять лет назад, когда мы исследовали 52 сценария, мне больше всего импонировал ваш вариант: как новые технологии заменят кучу сложных процессов современного рынка?

Если посмотреть на реальность традиционных финансов, то это в сущности сеть ужасающих по сложности систем сверки. Никто бы не стал специально проектировать такую громоздкую структуру — это результат десятилетий технических наслоений, каждая ступень строилась на технологиях своего времени, а взаимосвязи не дают выйти из старых стандартов.

Для индустрии это вопрос выживания. Крупные участники хотят ускорить обновление инфраструктуры, но сфера «демократична»: малые и средние компании часто не могут позволить себе апгрейд. Поэтому вопрос не «произойдет ли», а «как будет эволюционировать».

В итоге все будет идти по компромиссному пути — постепенно, под давлением конкуренции и регуляторов.

Мы же фокусируемся на проектах, которые позволяют компании пробовать новые подходы и создавать то, что раньше было невозможно.

Энтони: Действительно, инерция финансовой отрасли огромна, и ирония в том, что причина — высокая связность систем.

Зритель: Спасибо за ваш вклад и за то, что с 2013 года вы принесли законность в этот сектор. Когда я был в MIT, коллеги считали меня безумцем за интерес к крипте. Потом пришла Fidelity, и люди сказали: «О, раз пришла Fidelity — это всерьез».

Мой вопрос про биткоин. Вы видели появление новых классов активов и запускали много продуктов. Какое место биткоин займет дальше? Не о цене, а о его роли в вашем портфеле.

Эбби: Не знаю, связано ли это с тем, что я пришла рано, или с тем, что с возрастом становлюсь «олдскульной», но мне реально нравится биткоин. У меня не так много цифровых активов, но биткоин я держу всегда.

Думаю, он и дальше будет играть важную роль в системе сбережений многих людей. Это «золотой стандарт» криптомира — существует давно, стабилен, прошел через все циклы и остался крепким, это действительно надежная система.

В долгосрочной перспективе я совершенно спокойна за биткоин. Он останется важным элементом нашего продуктового портфеля. И очень хочется, чтобы мы стали одним из тех, кто делает биткоин более доступным и простым в использовании. Хотя архитектура у него гениальна, если бы тогда в команду добавили специалистов по UX из IDEO, возможно, многие люди подключились бы раньше и проще.

Зритель: Я получил первую зарплату на стажировке в IDEO CoLab — так что ваши слова для меня очень важны. Ваша работа как CEO — балансировать риск и повседневное управление. Как вы сохраняете веру в новый вектор, если внутри организации есть сопротивление?

Эбби: Отличный вопрос. Как я уже говорила, мы практикуем ротацию сотрудников и смешение команд, чтобы у нас было много разных точек зрения. Это естественным образом приводит к множеству внутренних дискуссий — и я считаю, что это важно для здоровой организации.

Конечно, между продуктивной дискуссией и «религиозной войной» тонкая грань. В крипте часто всплывает базовая эмоциональная реакция, и на какое-то время всё реально превращается в «религиозные войны». Вы могли видеть, как лидеры традиционных финансов весьма незрело, но очень громко, выступают против всего крипто.

В такие моменты главное — сохранять терпение и двигаться вперед. Шум утихнет, а многие негативно реагируют просто потому, что не понимают, но видят растущий тренд и чувствуют себя проигравшими. Мы стараемся не накалять, а помочь команде адаптироваться.

Это касается и наших экспериментов с биткоином и другими криптопроектами.

Структурно мы создали для команды «безопасное пространство» — через лабораторию, основанную моим отцом десятки лет назад, и позже — через внутренний инкубатор, который я институционализировала. Это место, где можно пробовать, ошибаться и даже проваливаться.

Я часто говорю: если все проекты лаборатории успешны — значит, мы берем недостаточно риска; нам нужны быстрые провалы, иначе мы не двигаемся вперед.

Когда такие механизмы становятся традицией, команда получает «разрешение» делать вещи, которые не все одобряют — а это суть инноваций.

Энтони: Это очень интересно, и похоже на венчурные инвестиции. Если все наши стартапы успешны — мы берем слишком мало риска и не охватываем рынок. Классно, мне нравится такой подход. Есть еще вопросы?

Зритель: Если в будущем цифровые и традиционные активы объединятся, каким вы видите этот «перекресток»? Что традиционные финансы возьмут в цифровые активы, а что цифровой мир заимствует у традиционных финансов?

Эбби: Если коротко — и то, и другое.

Как я говорила, меня больше волнует то новое, что мы принесем людям, а не просто «сделать то же самое на другой платформе».

Но это не так просто. Если принять мой тезис о долгосрочной структурной дефляции, то все технологии рано или поздно вынуждены будут меняться.

Мы несколько лет назад начали переносить ключевые бизнесы в облако. На это ушло несколько лет экспериментов, прежде чем мы нашли сочетание надежности и безопасности. Мы начали с менее рискованных задач и многому научились.

Это огромная структурная трансформация, которая продолжается и сейчас.

Встает вопрос: появится ли такая возможность, чтобы блокчейн заменил нынешнюю сложную сеть сверки в финансах?

Да, такая тенденция очевидна. Вопрос — каков маршрут миграции? Какова ее скорость? Это можно понять только в процессе.

Сейчас мы строим те технологии, которые с наибольшей вероятностью реализуются в ближайшей перспективе, и держим в уме более долгосрочные планы.

Меня удивляет, что мы ближе к «мостовому этапу», чем я ожидала — то есть к точкам соприкосновения новых и старых решений с понятной практической пользой.

Например, стейблкоины, токенизированные фонды денежного рынка. Для участия в DeFi нужны стейблкоины, а для процентного дохода — цифровая версия традиционного продукта.

Честно, я бы хотела дать более «научный» ответ, но этот вопрос очень сложный. Его нужно одновременно и думать, и решать. В какой-то мере мы и причина, и следствие.

Зритель: Сегодня вы дважды упомянули «долгосрочную структурную дефляцию» — насколько я понимаю, это когда технологии удешевляют всё. Но снаружи видно, что разные финкомпании по-разному принимают новые технологии. От чего зависит, будет ли компания внедрять что-то вроде криптоактивов?

Эбби: Очень хороший вопрос. Всё определяется сочетанием двух факторов: горизонта планирования и готовности взять на себя хоть небольшой риск.

Не регуляторный, а тот самый — репутационный риск.

В «самые спорные годы» в Fidelity часто обсуждали: «Каково репутационное последствие нашего участия в этой сфере?» — даже если наши действия были минимальны.

Например, когда мы впервые приняли пожертвования в биткоине через благотворительный фонд, доноры были в основном люди, разбогатевшие на биткоине. Для меня это казалось немного сумасшедшим, а для многих — вообще «табу».

Так что многое зависит от персональных качеств. Здесь собрались креативные и здорово относящиеся к риску люди. Но в крупных компаниях, особенно в финансах, это не слишком естественная среда.

Конечно, есть инвесторы — портфельные управляющие, хедж-фонды — они любят риск, но только в рамках установленных правил. Они вряд ли думают, а я уверена, что не думают, о технологических деталях инфраструктуры, на которой всё держится.

Вот в чем особенность Fidelity — мы уделяем большое внимание деталям, на которых строится наш бизнес.

За годы мы убедились: чем больше технологий мы разрабатываем, настраиваем и адаптируем сами, тем больше у нас конкурентных преимуществ — особенно устойчивых. Это позволяет нам регулярно обновлять технологию и менять всё по своему желанию.

В традиционных финансовых услугах я редко вижу такой подход.

Энтони: Ну что ж, Эбби, это была отличная беседа. Спасибо, что пришли — было очень интересно.

Эбби: Спасибо за приглашение и всем спасибо.